обоюдоострая веревка - Бухенвальд

                капо на 2 лад

Em
Если хочешь о важном – давай о важном.
Am                       C
Я не помню, чьи строки, да и плевать.
Мне порою бывает ужасно страшно:
и тогда я сажусь и пишу в тетрадь.

Мне недавно стало ужасно больно;
не война постучалась в моё окно
и не рана с рассыпанной кем-то солью,
не кошмар. 
Хотя тоже полным-полно.

Em
Для меня кто-то близкий, родной, хороший
G                            D
вдруг открыл ту завесу, нависшей тайны.
Если все мы лишь кости да плоть и кожа,
значит то, что мы мыслим совсем нереально.

Em
Это трудно сказать и труднее в письмах,
Am                       C
но попробую, что ж (в общем, честь имею);
разговор не пойдет о седых нацистах, 
но пойдет он о тех, кого вздернут реи.

Разговор об осознанности и смысле.
Разговор не психолога – только парня.
Вы задумайтесь – все мы имеем мысли,
даже те, кто давно прозябает в псарнях.

Em
Предсознание, в общем-то, те же чувства,
G                            D
а сознание – мысли и даже точность.
Так везде: от станка ведь и до искусства;
от святого до тех, кто плодит порочность.

Em
Я в сомнении – это подобно смерти,
Am                       C
что жует твое мясо да кости с кожей.
Не один я страдаю, поверьте, этим:
я увидел людей, на меня похожих.

Вот он я, что сидит где-то в старой кухне;
рядом пиво, тетрадь и ноутбук напротив.
И я думаю: это когда-то рухнет.
Но я чувствую: «я одинок, уродлив».

Есть система, чей крах приведет к разрухе, 
но и к радости (многих), к печали (тысяч);
ну, вы поняли, дальше в подобном духе:
казни, пытки забудем и сможем выжечь.

Но в эмоциях этих и им подобных,
все забудут, что был я, что есть и буду.
Все забудут о сотнях простых, способных;
да что врать тут, наверно, и я забуду.

Em
Это страх, что останешься ты лишь кожей,
G                            D
что ты лишь оболочка, что лишь личина.
Если ты понимаешь, тогда ты тоже
мыслишь глубже. 
Теперь перейдем к причинам.

Em
Твои чувства – твои; но не в силах Бога,
Am                       C
но не в силах твоих и не в силах близких
поменять твои чувства, хотя б немного.
Пусть звучит это дико максималистски.

Если чувства свои заглушать, казаться
кем-то лучше, чем тот, кто ты есть сейчас,
то ты близок к тому, чтоб в конец завраться:
обмануть и себя, и других. И нас.

Если чувствуешь гнев, а в лице улыбка,
значит, маска не спала и ты пропащий.
Милый друг, этот путь не совсем ошибка,
просто нету иного, что был бы слаще.

Не зазорно сдержаться, смолчать, забыться,
но зазорно не быть тем, кем быть хотел бы.
Коль в душе ты говно, притворяясь – рыцарь,
то твой путь – это ил Енисея, Эльбы.

Ты с собою нечестен, с другим – тем паче.
Разговора, дилеммы здесь быть не может:
кто не тот, кто он есть – тот себя дурачит;
значит, он только кости да мясо с кожей.

Em
Здесь вопрос в понимании и осознании, 
G                            D
что ты чувствуешь то, что тебе не надо.
Это нечто, наверно, подобно мании,
это нечто, наверно, подобно смраду.

Em
Ты не хочешь, чтоб песня сложилась иначе,
Am                       C
но не хочешь все чувства от этой песни.
Но при всем желании и самоотдаче
не сбежать от себя, от своей болезни.

Em
Если хочешь о важном, давай о схизмах
G                            D
и кому посвящен этот ямб с хореем.
Разговор не пойдет о седых нацистах, 
но пойдет он о тех, кого вздернут реи.

Em
Это мысль не моя, я заимствую в долг
Am                       C
этот образ, идею, весь этот гештальт.
Исторический факт, 
а не мой личный толк:
вспоминаем название Бухенвальд.

Мировая война и нацисты ведут.
Печи топятся всеми: еврей ты иль немец.
Но конец. 
Вдруг случилось – и Гитлер капут.
Неожиданно к власти пришел чужеземец.

Он был красным, фуражка сияла серпом,
он был красным по жизни, по коже был белым.
И солдат, что поклялся когда-то Христом,
сделал, в общем-то, то же, что тот творил первым.

Ни расстрелов, ни казней, ни даже печей.
Ни попыток узнать иль поставить на опыт.
Я считаю, что верно. 
Без всяких речей
(пацифиста внутри пусть немного коробит).

Em
Интереснейший факт, не додумка главы,
G                            D
в Бухенвальд попадали конкретные люди.
И не те, что копали для гибели рвы.
И не те генералы, прозябшие в блуде.

Em
Этих всех только Нюрнберг уже покарал:
Am                       C
кто сидел (при комфорте), расстрелян кто даже,
кто-то скрылся, объявлен беглец-нелегал,
кто уехал в Сибирь на большом экипаже.

Бухенвальд же убил только самых идейных:
вот редактор немецкой газеты, чинуша;
журналистов-нацистов; писателей дельных;
то есть тех, кому Нюрнберг вообще был не нужен.

Они «просто исполнили то, что им дали».
Кто-то словом, а кто-то газетной статьей.
Им не дали, поверьте, за это медалей.
Ведь не нужно медалей, коль ты уже свой.

Вот партиец; на радио этот ведущий;
в общем, те, кто режиму нацистов – опора.
Даже самый простой, далеко не орущий,
всё равно ведь подох в Бухенвальде от мора.

Они не были к Гитлеру даже и близко.
Не приблизились к власти они ни на йоту.
Они даже не знали о всяческих списках:
просто делали «мирно» свою, блять, работу.

Em
То что я написал: про осознанность. Выбор.
G                            D
Если ты выбираешь, не думая, может.
Если ты здесь цитируешь телевизор – 
ты личина, ты кости, ты мясо да кожа.

Em
Если хочешь о важном – давай о важном.
Am                       C
Я увидел сейчас, что сильнее всех правд.
И сомнения нынче мной ценятся в каждом.
Если нету сомнений, то ждет Бухенвальд.

Да, сомнения больно. Уверенность – хуже.
Ты не держишь оружья, но сам стал оружьем.